– Нет на разговоры времени! Ты не слышал, что ли, почтенный? Звёзды нас в Мандалае ждут!
И Брикабрей с Такуаном проскользнули обратно в свои комнаты, миновав собравшуюся в обеденной зале толпу. Они собрали свои нехитрые пожитки и, не дожидаясь рассвета, вышли на дорогу, которая вела в Мандалай.
Путники прошагали без остановки всю ночь, а затем и следующий день. К вечеру Такуан с Брикабреем расположились на ночлег. Лисёнок Дзин, всю дорогу сидевший у Такуана за пазухой, выскочил и шмыгнул в кусты.
С помощью нехитрого волшебства колдун развёл костёр, на котором они поджарили овощи, прихваченные с постоялого двора. После ужина Такуан растянулся на ещё тёплой от солнечного тепла траве и задремал. Брикабрей пристроился рядом и закрыл глаза, притворяясь спящим. Волшебные колбы из дорожной сумки Такуана никак не покидали его мыслей.
Выждав порядочно, колдун приоткрыл глаза. Солнце уже скрылось за горизонтом, но на смену ему вышла полная луна, и потому ночь выдалась ясной и светлой. Утомлённый путешествием Такуан крепко спал. Его грудь мерно поднималась и опускалась, одна рука была подложена под голову, а вторая прикрывала дорожный мешок, в котором Такуан хранил золочёный обод, изумрудное ожерелье и добытые в монастыре волшебные колбы.
Брикабрей встал и прошёлся вокруг, вглядываясь в траву. Наконец он нагнулся и выдернул длинную тонкую соломинку с метёлкой семян на конце. Колдун подкрался к Такуану и принялся этой соломинкой щекотать ему ухо. Такуан беспокойно завозился. Ему снилось, как он убегает от целого полчища комаров, которые так и норовят усесться ему на уши. Он попытался согнать их во сне руками, а наяву же снял руку со своего дорожного мешка и хлопнул себя по уху.
Колдун резко отдёрнул соломинку. Комары улетели. Такуан снова погрузился в крепкий спокойный сон, посвящённый летней рыбалке. Он сидел у пруда с длинной удочкой, к самому концу который была привязана леска с наживкой. Говорили, что в этом озере водятся говорящие карпы, но изловить их необычайно сложно. Такуан сидел на берегу. Карпы сидели в пруду. Во сне стояла такая тишина, что Такуан сперва задремал, не выпуская удочку из рук, а потом и вовсе заснул в собственном сне. Ему приснилось, как он играет со своей сестрёнкой в залитом солнцем дворе и они хватают большие глиняные кружки, наполняют их водой и плещут друг в друга. Вода ударила Такуану в лицо, и оказалось, что он в своём сне потерял равновесие и повалился в пруд прямо к говорящим карпам, которые принялись орать: «Проснись, почтенный!»
Такуан затряс головой и проснулся, теперь уже окончательно. Рядом с ним сидел Брикабрей, который, схватив Такуана за плечо, громко шептал: «Проснись, уважаемый! Проснись!»
Кроме Брикабрея, никого Такуан не заметил. Разве что глаза лисёнка по имени Дзин светились из дорожной сумки двумя голубыми точками.
– Что? – спросил Такуан колдуна.
– Сокровище! – зашептал Брикабрей, хотя поблизости не было никого, кто мог его услышать. – Я сокровище нашёл!
И колдун потянул Такуана в кусты. Проделав две неровные дыры в зарослях смородины, Такуан и Брикабрей вышли к большому вязу, листья которого поблёскивали серебром лунного света.
– Что за сокровище? Куда ты меня привёл? – недовольно промолвил Такуан, озираясь по сторонам.
– Вверх, вверх смотри! – сказал ему колдун.
Такуан посмотрел вверх, и в его глазах заиграли золотые искорки. Прямо у них над головой, запутавшись в ветках вяза, висел покрытый золотом боевой посох.
– Ух ты! – восторженно прошептал Такуан.
– Вот-вот! Повезло так повезло! – довольно сказал Брикабрей.
– Как же ты его нашёл?
– Не спалось мне что-то. И я решил прогуляться. Поднимаю голову на луну посмотреть, а там – вон что!
Брикабрей слукавил. Дело было вовсе не так. Стоило Такуану крепко заснуть, как Брикабрей принялся его щекотать. Когда Такуан от щекотки повернулся на другой бок, колдун запустил руку в дорожную сумку, где хранились волшебные колбы, и вытащил одну из них. Внутри колбы переливалась зелёная хмарь.
«Ещё один оборотень? – задумался Брикабрей. – Или, может, частица Тёмного Владыки?» В умных книгах он как-то вычитал, что могущественные колдуны умели от себя отщеплять частицы и сохранять в разных вещах, наделяя их волшебными свойствами. Брикабрей могущественным колдуном не был.
Чтобы получше рассмотреть содержимое колбы, Брикабрей поднял её повыше и прищурился. Как назло, кусты смородины загораживали ему луну. Ничего толком было не разглядеть. Брикабрей сделал шаг вперёд, не глядя под ноги. Он запнулся обо что-то мохнатое и повалился вперёд, сжимая колбу в кулаке. Захлопнув от страха глаза, Брикабрей упал в траву и угодил лицом в перезрелый гриб, который разлетелся на части с противным хрустом. А колба выскользнула из толстых пальцев колдуна и попрыгала по притоптанной траве.
«Наракасура!» – выругался про себя колдун и потянулся за колбой. Но его опередили. Лисёнок по имени Дзин схватил колбу своими острыми зубами и, отскочив в сторону, припал к земле, словно дразня колдуна.
– Ах ты, негодная лисица! – ругнулся колдун и, вскочив на ноги, попытался ухватить лисёнка.
Но не тут-то было. Дзин ловко увернулся и прыгнул в кусты. Брикабрей ринулся за ним. Лисёнок петлял по кустам взад-вперёд, пока не вывел колдуна к большому вязу. Он уселся в корнях и, сжимая в зубах колбу, помахал запыхавшемуся колдуну хвостом. Тот прыгнул вперёд, намереваясь ухватить если не самого лисёнка, то хотя бы его хвост.
Куда было Брикабрею тягаться с лисёнком! Колдун не поймал ничего, кроме вороха сухих листьев. А когда, потирая ушибленные локти и колени, Брикабрей поднялся с земли, вот тогда он и заметил над своей головой посох. Он тут же понял, что имеет дело с волшебством. Хоть колдун он был и посредственный, отличить обычную вещь от волшебной Брикабрей мог без труда.
Колдун потянулся было за посохом, но тот застрял слишком высоко. Брикабрей стал думать, как ему до посоха добраться, и понял, что следует быть осторожным. «Мало ли какое там волшебство сидит», – так он подумал. И решил разбудить Такуана. «Пусть он посох достанет, – решил Брикабрей. – Если там какая ловушка, то уж лучше пусть оборотень в неё попадёт. Посмотрим, сколько в нём самом волшебной силы!»
И, позабыв о погоне за лисёнком, Брикабрей поспешил к Такуану. Что было дальше, мы уже знаем. Колдун привёл сонного Такуана к вязу и показал ему на посох.
Такуан без лишних раздумий полез на вяз, ловко хватаясь пальцами за шершавую кору. Спустя мгновение он уже забрался на толстую ветку, с которой можно было дотянуться до посоха. Такуан почти уже схватил золотой посох за ближний его конец, но тут подумал: «Как бы не попасть в тот же самый просак, что давеча с волшебной колбой».
Ухватившись за эту мысль, Такуан спрыгнул обратно на землю и поспешил к своей дорожной сумке, внутри которой был такой беспорядок, словно кто-то недавно залез туда и основательно всё перемешал. Но ничего не пропало: все колбы были на месте, как и золотой обод с ожерельем. Обод как раз и был нужен Такуану.
Он вытащил обод из мешка и аккуратно надел себе на голову. Обод приятно защекотал ему виски. «Ну, теперь-то я в безопасности!» – обрадовался этой щекотке Такуан и вернулся на дерево. Парой мгновений позже он уже стоял рядом с Брикабреем под вязом, сжимая в руках посох, покрытый золотой резьбой. Посох был такой тёплый, будто он целый год пролежал в пустыне Аугаитану.
Брикабрей, увидев посох вблизи, побледнел. Он понял, что перед ним боевой посох самого Яньвана Умма-ё. «Посоха этого сам Тёмный Владыка боится!» – подумал Брикабрей. Колдун почуял, что посох наполнен волшебством, и решил, что в нём хранится частица Яньвана.
На самом же деле в посохе были заключены небесная куница Та Гуан и бесёнок Хомацуби, что приходился внуком огненного Кагуцути. Яньван Умма-ё запер их обоих в посох, когда пытался усмирить переполох, возникший на Небесах. Но Брикабрей об этом не знал.
